До поздней осени передняя изба в Танином доме  не топилась. Хозяйка большого семейства Пелагея, овдовев в сорок лет и оставшись без мужниной подмоги, берегла дрова для печки. Она, родимая, и грела, и кормила, и лечила. В голландку же шли мелко изрубленные талы, щепа со старых бревен, соломенные бустылы, прогорающие в одно мгновение. Тепла хватало только на погляд, если усесться поближе к огню и долго смотреть на разноцветные языки пламени, чутко вслушиваясь в потрескивание и шорох прогорающих полешек и сучьев.

  Не смотря на колотун, установившейся  в их горнице, казалось, до морковкиного заговенья, Таня каждый вечер угнездивалась в холодной постели, стараясь  своим дыханием согреть крохотное пространство, укрывшись с головой под одеялом. Она любила мечтать,  может быть, поэтому быстро засыпала и во сне ей грезились блины. Румяные, с хрустинкой по краям, похожие на маленькие солнышки…

Утром сон становился явью. Из  двери, ведущей в заднюю избу, тянуло знакомым и родным хлебным запахом. Гремела сковородка по   шершавым камням шестка. Шипела и вздувалась маленькими пузырчатыми холмиками блинная закваска. Сковородник под ловкими руками матери мелькал туда-сюда, ныряя то внутрь  печи, источающей жар прогорающих  углей, то  прямо к столу, где на чистом полотенце росла стопка тонких блинчиков.

 Именно блинчиков, затеянных на утрешнике, чуть разбавленных кипяточком, чтобы получились с оспинками-узорами. Рядом, в глубоком блюдце, источая сладость, янтарно поблескивала  сметана. Достаточно было протянуть руку, чтобы ухватить краешек еще горячего, с пыла-жара, блинца, свернуть его пополам, а затем еще разок, чтобы уместился в ладошке, и погрузить его в сметанную гущину. Немного подержать, чтобы напитать лакомство сладостью, и, не мешкая, не теряя ни капли, подхватить губами, языком,  торопливо сглатывая голодную  слюну.

 Ох, не так уж и часто выдавались  в их доме такие вот блинные праздники, но уж если они случались, обычно, под Пасху, Рождество или Троицу, то всякий раз мать вспоминала какие-нибудь затейливые, как сами блинцы, истории.

        …Крестная, она же  тетушка Нюра, славилась на всю деревню непревзойденным искусством (именно искусством) печь самые вкусные блинчики. И действительно, как утверждала людская молва, равных Анне Андрияновне в этом деле не было во всей округе.

  Ее муж Степан Романович, работавший ветеринарным врачом, часто отправлялся в командировки по соседним башкирским деревням.   И в какой бы поздний час не возвращался, он  всегда заставал жену в нетерпеливом ожидании его приезда. Накормив и уложив спать всех своих шестерых детей да еще загостившихся  племянников, Анна Андрияновна не позволяла себе перехватить хотя бы кусок хлеба с квасом. «Без  Степы для меня нет ни обедов, ни ужинов»,- говорила она  в оправдание своих ожиданий.

  Засидевшись допоздна, супруги обсуждали текущие дела, намечали работу на завтра. Этот ритуал повторялся изо дня в день, и ничто не могло нарушить заведенный распорядок этой работящей и дружной семьи.

 Однажды Степан Романович сказал:

- Нюра, ты же знаешь, какие башкиры хлебосольные люди. Ни за что не отпустят домой, пока не покормят. И хозяйки у них отменные. Готовят вкусно, пальчики  оближешь! Только мне нечем их отблагодарить, кроме как сказать им большое спасибо. Так вот, напекла бы ты для моих друзей в соседнем Муйнаке  своих знаменитых блинов. А я заодно и рецептом поделился бы. Башкирки и хлеб хороший пекут, и беляши, а какие вкусные лепешки  у них получаются¸ а вот блинчики  не в ходу.

 Задание получено, и тетя Нюра с раннего утра принялась за дело. Вскоре и мы проснулись, свесив   с печки нечесаные головы и жадно вдыхая аромат блинчиков. Но нам на этот раз досталось совсем немного, для перекуса перед похлебкой. Все, что было испечено в это утро, дядя Степа увез в качестве гостинца. К вечеру мы забыли об утренних тети Нюриных волнениях и хлопотах, и только она одна с нетерпением  то и дело поглядывала на дорогу, ведущую из Муйнака.  Пригнали коров. Подоили. Задали свежей травы на ночь.  И уже молоко  пропустили через сепаратор,  и вымыли посуду, и перегладили выстиранное днем белье, и даже двор подмели в два приема, а  хозяин все не едет и не едет.

   Присев на уголок лавки в летней кухне, тетя Нюра задремала и не услышала, как во двор въехала повозка. Осторожно, чтобы не разбудить  домочадцев, Степан Романович принялся распрягать лошадь. Чутко уловив шум во дворе, хозяйка встрепенулась и  со всех ног кинулась к мужу.

- Степа, что так припозднился?- спросила она тревожным голосом.- Что-то случилось на ферме, потому и задержался?

- Случилось,- с усмешкой откликнулся супруг.- Такое случилось, что не знаю, как сказать, обрисовать ситуацию.

- Да уж говори, как есть,- растревожено откликнулась жена.

- На дальнем отгоне  я был. Там, где дойный гурт пасется. Доярки - все девчата молодые. Ну, думаю, угощу их твоими блинцами, удивлю русским блюдом. А тут пастухи примчались к стану, кричат, нужна помощь - корова никак не растелится. А это на дальнем пастбище. Кинулись туда. Твой гостинец у меня в тарантасе так и остался лежать. В спешке я совсем забыл про него. И пока мы теленочка вызволяли на Божий свет, собаки пастушьи сверток тот уволокли в кусты. Там и лакомились аж до визга. Это я потом уже узнал, но до этого, вернувшись на стан,  принялся нахваливать твою стряпню, мол, хозяйка специально для вас, красавицы, готовила… А как сунулся  в сумку, да увидел, что она пустая, чуть в голос не заголосил. Так стало обидно.

Внимательно выслушав мужа, тетя Нюра молча повернулась и  пошла к избе. Ее  поникшие плечи красноречивее всего говорили о том, как огорчилась она оттого, что случилось с ее гостинцем. Не дойдя до порога, она обернулась и с надеждой в голосе спросила:

- Степ, ну ты хотя бы рассказал им, как надо готовить блинчики?

-  А как же!- утешительным тоном откликнулся супруг.- Всю рецептуру расписал, как по нотам. И сколько муки сыпать, и как затевать, и на каком огне-жаре готовить. Они мне даже обещали с первой пробы обратный гостинчик тебе прислать. Для дегустации. Так что, успокойся и пошли-ка, мать, в горенку. Поздно уже.

  Прошло несколько месяцев.  Степана Романовича  с супругой пригласили на юбилей к его  коллеге по работе. Решили ехать с гостинцем. Блинчики, как всегда, у тети Нюры удались на славу! И когда она преподнесла хозяйке еще теплую блинную стопку, щедро сдобренную свежими сливками, та загадочно улыбнулась и пригласила гостей к столу. Когда черед дошел до блинных угощений,  Анна Андрияновна, не удержавшись, воскликнула:

- Кушайте, кушайте, гости и хозяева дорогие, таких блинчиков вы нигде не пробовали. Они у нас с особинкой.

 Хозяйка в свою очередь протянула гостье  тарелку и сказала:

- А Вы, уважаемая Анна-апа, снимите пробу с моего угощения. Это я специально только для вас испекла по рецепту вашего мужа.

  Все, кто был за  праздничным столом, не знали о том, что тети Нюрино угощение  в спешке просто забыли подать. И блинчики, так похожие на ее фирменные по вкусу и внешнему виду, гостья приняла за свои. Надо отдать должное характеру Анны Андрияновны, но она сумела по достоинству оценить старание и мастерство хозяйки. Когда уезжали домой, тетя Нюра наклонилась к ней и тихонько  сказала:

- Спасибо за то, что превзошла меня в блинном деле. Но  то, что гости ели  не мои, а твои блины, давай-ка оставим это в секрете. А то Степан Романович расстроится.

 Тесно прижавшись плечами, они ехали в тарантасе по уже темной дороге и каждый думал о своем. Степан Романович  догадавшись про блинчики,  мудро помалкивал, чтобы ненароком не задеть самолюбие супруги. А в душе гордился тем, что именно с его легкой руки хозяйки башкирской деревни научились печь блинцы не хуже, чем его Нюра.   

Антонида Бердникова.